"Персона PLUS" № 4, 2010 г.



Художник



Василий ШУБИН


ЕЩЕ И ХУДОЖНИК
(рисунчатое слово Бориса Левита-Броуна)

Речь идет о необычной личности и об уникальном альбоме эротической графики, "HOMO EROTIKUS", опубликованном в Италии (Верона, издательство Cierre Grafica). Альбом вышел, по темпам нынешней жизни, можно считать – давно, в 1997 году, но о нем практически не писалось, хотя в интернет-интервью 2005 г. его создатель – поэт, прозаик и философ (а как выяснилось, еще и  художник!), Борис Левит-Броун, прямо сказал: "Все, что я делаю, я делаю для России".  Очень дорогая, изданная ограниченным тиражом (500 экз.),  книга "HOMO EROTIKUS", сразу стала книжным раритетом. Но дороговизна тут не была самоцелью. Целью было высокое качество донесения материала, а это стоит дорого. И альбом, смакетированный художником по собственному дизайну, печатавшийся под его неусыпным контролем, получился действительно на уровне высочайших книгоиздательских стандартов Европы. Часть тиража была направлена автором в Россию, и отдельные экземпляры осели как в частных собраниях Москвы, Питера, Екатеринбурга, так и в крупнейших публичных библиотеках (Русская Национальная библиотека в СПб), и библиотеках ведущих музеев изобразительного искусства (Третьяковка, м. Пушкина). Но, увы, как всегда Россия мало ценит то, что делается для нее. А между тем издание это, эксклюзивное по уровню книгоиздательского мастерства, ценно, главным образом, как совершенно уникальное по изобразительному языку и образному строю художественное событие. От книг, в которых опредмечена высокая полиграфическая культура, мы как-то уже поотвыкли за кондитерской вульгарностью современных отечественных изданий. Ну а уникальные художественные события – тут вообще привычка не формируется, это явления редчайшие, почти астрономические.
Скажу несколько слов о личности автора, которого знаю и за творчеством которого наблюдаю с конца 90-х годов, но сперва две цитаты: "Хочется начать в духе Достоевского – "Широк, слишком широк Борис Левит-Броун, я бы сузил"... Борис Левит-Броун пишет разными я. Если бы не его имя на обложках, с трудом верилось бы, что такие книги, как "Рама судьбы" – собрание христианских религиозно-философских текстов; "…Чего же боле?" – лирико-эпистолярный роман с явными инклинациями к полигамии;  и, наконец, "Внутри Х/Б” – повесть о “хождении в солдаты”, написаны одной и той же рукой". Так отозвался о Б. Левите-Броуне критик Валерий Сердюченко. А вот что пишет о нем Денис Ступников: "Борис Левит-Броун – ярко выраженный творец возрожденческого типа. Подобно Леонардо Да Винчи он гармонизировал и синхронизировал в себе самые разнообразные креативные устремления, не возведя в абсолют ни одно из них. XX век принес не так уж и много подобных творцов. А наиболее выдающихся из них можно пересчитать по пальцам одной руки". Боюсь, Денис погорячился – понадобится и вторая рука, потому что на Бориса Левита-Броуна уйдут как минимум два пальца. Я не припомню в русской культуре последних десятилетий другой творческой личности, (не нарцисса-эксгибициониста или скандалиста-эпатажника в стиле московского постмодерна, а настоящей мощной духовной личности), от которой русская словесность получила бы такие поэтические книги, как "Строфы греховной лирики" и такую прозу, как "Внутри Х/Б"; русская мысль – такого масштаба и глубины религиозно-философский, скорей даже богословский, труд, как его недавно вышедшее в свет "Зло и Спасение", а русское изобразительное искусство – мир образов, хоть отдаленно сравнимый с его "HOMO EROTIKUS" по художественному своеобразию и мощи образного воздействия. Иван Толстой, редактор и ведущий программы Поверх Барьеров на Радио Свобода, познакомившись с Б. Левитом-Броуном еще в 1998 году на книжной ярмарке во Франкфурте, тут же сделал о нем тридцатипятиминутную передачу. Критические публикации на выход новых книг писателя появляются в "Книжном обозрении", редкие интервью с ним – в московской и питерской периодике, но о феноменальной графике Б. Левита-Броуна практически отзывов нет. Мой очерк, "Антиутопия в графике" (2002 г.) и интервью "Homo Erotikus и Гомо сапиенс" (2005 г.) – вот, кажется, и все, что можно при большом старании найти в Интернете об этой фантастической книге. В печати же за все эти годы так ничего серьезного и не было.
Теперь непосредственно об альбоме. Поначалу само название несколько настораживает. Не дань ли это моде? Не банальная ли апология секса? Не дорогой ли рекламный "шедевр" из развратного world of glamour? Или, что уже и вовсе скучно, не попытка ли образовать по данной акциденции еще одно определение человека, продолжив их вереницу, начатую в Новое время Карлом Линнеем? Оказывается – ни то, ни другое, ни третье! "HOMO EROTIKUS" – это разговор средствами графики о судьбе человеческого в человеке и обеспокоенность за его будущее. Разнообразие графических листов колоссальное, но смысловое поле одно – предостережение.
Homo erotikus – свидетельствует автор – это дорога в никуда, в расчеловечивание, в чистую животность без мысли, без чувства любви, без сознания красоты. Лишь углубившись в мир образов, постепенно отдаешь себе отчет, почему альбом имеет подзаголовок: "Из глубины омерзения и очарования". Борис Левит-Броун вообще любит давать подзаголовки своим книгам. И это легко понять: он не только художник, не просто писатель, но и мыслитель, спонтанный антрополог с обостренным ощущением кризисного состояния человечности в современном мире. Смыслы для него никогда не второстепенны. Приверженность высоким ценностям, восприятие человека через должное, а не наявное – т.е. через образ и подобие Божие, а не через образ звериный – заставляет художника вглядеться в сущее и в самого себя, увидеть и мучительно пережить потрясающую глубину дисторзии гуманистических идеалов и дегенерации homo sapiens в homo erotikus (настойчиво подчеркиваемое k в слове erotikus – не ошибка, а немецкое правописание, так захотел автор!) и выразить это в огромном символико-метафорическом цикле (альбом насчитывает почти сто рисунков пером, карандашом и в смешанной технике). Зачем? А зачем творил Франсиско Гойя свои Los Caprichos? Такие вещи как Los Caprichos и "HOMO EROTIKUS" не возникают случайно, это органическая реакция духа на кошмары времени, на сны разума, порождающие чудовищ. А еще – жгучая потребность художника приблизить современника вплотную к зеркалу эпохи, не кривому, в котором он ровен и красив, а прямому, в котором очевидны его кривость и уродство. Сегодня прямое зеркало совсем не то, что во времена Гойи – в нем отражаются не монахини-ханжи, не великосветские дамы-садистки и не ослы в сутанах. Другая эпоха, другие сны разума, иные чудовища. Но механизм возникновения и цель цикла "HOMO EROTIKUS" та же, что и гойевского Los Caprichos. Художник хочет, чтобы современник вместе с ним пережил карнальные соблазны как кошмары, чтобы он отпрянул в ужасе от той возможной альтернативы, – альтернативы бестиализма, – которая изнутри, интенционально, выхолащивает человеческое бытие. И это удается художнику. Он мыслит на пределе, доводит путь homo erotikus до логического конца, до окончательного исчезновения всякого образа и подобия человеческого. Тягостными и жуткими кажутся некоторые графические пассажи в то время как иные могут возбуждать, а некоторые даже лиричны. Временами "HOMO EROTIKUS"  шокирует соединением нравственного самоосуждения и неудержимой животности, хочется сказать – смакования, но чистого смакования нет, все время что-то мешает. Самое потрясающее, что делает рисунки предельно выразительными, это откровенно сквозящее в них признание автора, что он не в силах побороть в себе плотский соблазн, ему же самому являющийся в метафорах озверения. Это в полном смысле слова антиутопия, предсказание грозящей катастрофы – не от ядерного оружия или экологического кризиса, а от коллапса человечности. И в то же время – это мужественное и честное рисунчатое слово о собственном бессилии перед карнальным искушением. Именно так, в неприкрытой наготе противоречий, от листа к листу дается зрителю альбома, если зритель достаточно внимателен и вдумчив, острое ощущение того, что труднейшая проблема есть и остается проблема человека; все другие могут возникать и решаться, но лишь до тех пор, пока человеческие качества не девальвированы окончательно, пока не стерта демаркационная линия между человеком и животным. Животное, оно и есть животное, к нему какие претензии? Другое дело – человек...
Борис Левит-Броун идет по пути, намеченном великими предшественниками: Гойей, Домье, даже Босхом. Там чудовищ порождает жестокость, алчность, обжорство, ханжество, лицемерие, обесчеловечивающий рабский труд. В данном же случае – и здесь акцентуирован иной феномен – чудовищ плодит животная сексуальность. У Филисиена Ропса я встречал нечто подобное по язвительной экспрессии, хотя и совершенно иное по мотивам. Левит-Броун посвящает целую книгу совершенно своеобразной графики проблеме взаимоотношения полов и половых фантазмов. Порождения его фантазии совершенно уникальны. То до жути буквально, то изысканно-метафорично, он показывает, какие темные бездны подстерегают здесь человека, каким глубоким может быть падение, если культивировать только объект сексуального влечения. "HOMO EROTIKUS" — это и яростная полемика с Фрейдом и колоссальная проговорка по Фрейду, но проговорка сознательная и эстетизированная. При всей своей казалось бы вневременной отвлеченно-символической метафоричности графика Левита-Броуна – это критика в конечном счете того самого сексуально-летального уклона современной цивилизации, который порождает тошнотворно знакомый нам мир гламура: то же ведь, как ни крути, мир спящего разума и роящихся чудовищ. Однако, и это важно, "HOMO EROTIKUS", как бы то ни было, есть мир, частью которого художник ощущает и самого себя. Я назвал альбом "HOMO EROTIKUS" антиутопией, предсказанием грозящей катастрофы. Антиутопизм в графике Б. Левита-Броуна очевиден. Предметом предсказания у него является кризис в отношениях полов, разрушение классической эротической культуры в индустрии "нового дионисизма", а средством предсказания – не слово, а рисунок.
Книга разбита на 5 частей, пять изобразительных глав: 1. Лица желания. 2. Лица наслаждения. 3. Лица насилия. 4. Сны тоскований. 5. Символизм. От листа к листу, от главы к главе, нарастает темная чувственность: "Мануальное знакомство" (№ 1) — "Пробуждающая зверя" (№ 16) — "Пределы наслаждения" (№ 24) — "Динозавр" (№ 34) — "Дух насилия" (№ 43) — "Карнавал" (№ 53) — "Блудница на звере" (№ 71) — "Зооморфизм" (№ 85). Вопреки красоте графики, чистоте линий и светящейся белизне листа от изображений веет дионисийской тьмой богооставленности, жутью духовной, затем ментальной, а затем  уже и физической деградации. Женщина, как правило, изображена страдающим существом. Художник хранит женскую красоту и пластику – вообще, любит женщину, это видно в каждом женском силуэте. Он сам загипнотизирован, и дает нам ощутить неизбывный магнетизм женского тела. Сексуальные монстры и зооморфные существа чаще всего – мужского пола. Автор, судя по рисункам, придерживается той точки зрения, что в плотской любви женщина утверждает и сохраняет себя, поскольку женское начало персонифицирует природу, а природа расцветает плотью. Мужчина же по данной концепции теряет себя в плотском эротизме, ибо мужчина есть, прежде всего, начало духовное, реализующее себя духовно-творчески, а не природно-плотски. Однако дух графики Левита-Броуна не плоско-дидактический, не формально-назидательный. Это не уроки прописной морали, а настоящая драма. Сквозь рисунки проглядывает стыд художника не только за озверение мужчины в половой похоти, но и за собственную мучительную несвободу от тех же соблазнов, отчаянная идеализация женщины, которую он не в силах не любить и не облагораживать, даже сознавая, что именно она зачастую есть сила, "пробуждающая зверя". Создатель образного мира "HOMO EROTIKUS" разоблачает не женщину, а похотливый мир мужчин и самого себя. Его графика – не только обвинение, но и мучительное признание, даже самосуд. Тут действительно страстно сплетены омерзение с очарованием. Художнику веришь, он честен и в своих разоблачительных пониманиях, и в терзающих его страстях. Как и Иван Ефремов, Борис Левит-Броун явно на стороне женского пола. С этим вряд ли можно согласиться. Каждый пол по-своему с ума сходит. Женщина нередко провоцирует мужчину на гибельное распутство, т.е. неизбежно причастна к превращению его в homo erotikus. Альбом Левита-Броуна – зримое покаяние и одновременно разоблачение современной цивилизации, давно уже извлекающей профиты из половой похоти, подталкивающей человека к жуткой трансмутации из homo sapiens в homo erotikus.
Утопия – благостна, она навевает обманчивые сны, пробуждение от которых тягостно. Антиутопия – сгусток негативности, она концентрирует тьму и проецирует ее эскалацию из настоящего в будущее, показывая гибельность путей, которыми мчится человечество. Утопия всегда светлая, ибо дистанцируется от мрачных сторон настоящего и манит в светлую даль; антиутопия же всегда темная, ибо предупреждает о тьме, сгущающейся вдали. В отличие от развращающего прекраснодушия утопий антиутопии заключают в себе терапевтический отрезвляющий эффект. Как любил выражаться Мартин Хайдеггер, спасительный свет видится на краю пропасти. В этом положительное нравственное значение альбома Б. Левита-Броуна. Сгущая краски, временами пользуясь даже шокотерапией, художник встряхивает зрителя для восприятия положительных ценностей. Альбом Б. Левита-Броуна нельзя рассматривать как просто еще одну подборку эротической графики. Мало ли их выбрасывает в свет индустрия иллюстрированных изданий в форматах от "soft" до "hard" в наше свободное от морали время! "HOMO EROTIKUS" — не подборка и не каталог, не просто альбом, а целостное, совершенно законченное художественное произведжение со своей внутренней драматургией:  началом, развитием, кульминацией и концом. Своеобразный спектакль в графике.
В интернет-беседе с Еленой Федорчук http://www.netslova.ru/esse/homo_eroticus.html Левит-Броун называет своих виртуальных учителей. На его творчество оказали влияние рисунки британца Обри Бердсли и офорты Ханса Беллмера, немецкого графика-эротика и сюрреалиста. Однако, это влияние не прямое, не формально-методическое, а интуитивно-схватывающее, без подражательства. "Хорошие художники копируют, великие художники крадут", – сказал как-то Пабло Пикассо. По этой мерке Бориса Левита-Броуна в хорошие никак не запишешь. Его рисунки не похожи ни на графику Бердсли ни на офорты Беллмера. И в то же время мысль о Бердсли возникает непроизвольно, а по мере знакомства с альбомом вспоминаешь и Беллмера. Пытаешься найти прямое сходство и не можешь, ловишь художника на цитатах и не находишь их... неизбежно теряешься, потому что Левит-Броун не одолжался формальными приемами и мотивами у своих великих предшественников, он у них очень избирательно и очень талантливо "крал". Пульсирующая линия от Бердсли –  но вот она исчезает в совершенно не бердслиевской вибрации поверхностей, то испещренных тысячами мельчайших точек, то покрытых какими-то диковинными паттернами. Агрессивная сексуальность, но она и беллмеровская и не беллмеровская, временами столь же прямолинейная и разнузданная, но зачастую более фантастичная, а то, вдруг, и более лирическая, знающая не только мир разнообразных монстров, но и женские образы чрезвычайного изящества и поэтичности, чего не было у Беллмера. Диалог художника с традицией европейской графики очевиден, но вне смыслового пласта, заключенного в альбоме, рисунки Б. Левита-Броуна были бы лишь смесью изящества и агрессивного вплоть до карикатурности эротизма, цепью одиозных воплощений его буйной чувственной фантазии. Однако художник не просто фантазирует, он мыслит; продуктом синтеза мысли и образа становятся значимые, а часто и неоднозначные, символы. Графические образы Б. Левита-Броуна – это символика эпохи, в которой без труда просматривается тенденция к homo erotikus, т.е. одичание в сексуальной озабоченности, подогреваемой всеми держащими человека в перекрестном прицеле средствами масс-медиа. "Сценарий" по которому размещены рисунки в альбоме разворачивает мистерию нагнетания эротического плотоядия и одновременно вырождения. В этом смысле альбом бескомпромиссно правдив; в нем выражена очень темная правда. “HOMO EROTIKUS” есть суд над эпохой, ибо каждый из нас несет в себе блеск и нищету своего времени. Но право судить эпоху куплено дорогой ценой суда художника над самим собой. Терапевтический эффект этого шедевра бесспорен, другой вопрос – как найти дорогу к зрителю, ведь эта уникальная графика пока не стала публичным достоянием.
Я давно уже пишу о творчестве Бориса Левита-Броуна и должен признать – с ним всегда ощущаешь себя в интриге: не успел ты сжиться с его поэзией, как выходит в свет его религиозно-философская книга, не успел ты настроиться на его религиозно-философскую прозу, как появляется совершенно необычный и новый по языку роман. Полной неожиданностью было появление в России в начале века его "HOMO EROTIKUS", и такой же неожиданностью стал недавно опубликованный его фундаментальный философско-богословский трактат "Зло и Спасение", определенно выходящий за рамки религиозно-философского дискурса. Никогда не знаешь, чего еще можно ждать от этого духовно беспокойного и многогранно одаренного человека, личность которого немало и разнообразно значит для русской художественной и мыслительной культуры.

http://www.homoerotikus.ru/isosphere/HOMO_EROTIKUS .


 

главная | новый номер | гвозди номера | архив | редакция | пресса о нас | магазин | гостевая




Яндекс.Метрика